Туман висел над полем не просто густой пеленой – он был живой. Вязкий, тяжелый, пропитанный запахом гниющих ран, окисленной крови и чем-то куда более древним и зловещим – пылью распавшихся заклятий и прахом неупокоенных душ. Скверна. Некроманты постарались на славу. Она въедалась в кожу под кольчугой, леденила изгибы снаряжения с символами Империи, шептала на грани слуха проклятиями мертвых. Земля под ногами отряда поиска была не почвой, а кашей из пепла, растерзанной плоти и осколков черного камня, вспученной слепыми волдырями давно пролитой магии.
Поступь лошади разносилась эхом по как будто замершей во времени земле. Броня Юстициара Империи, некогда сиявшая золотистой сталью, теперь была покрыта матовой патиной скверны и запекшейся грязью, но женщина словно не замечает. Ее лицо, обрамленное капюшоном темного плаща, было непроницаемой маской – лишь кривоватый изгиб губ и невероятно усталые, но неумолимо острые глаза выдавали адское напряжение. Она чувствовала скверну каждой клеткой, но не позволяла ей затмить ее внимание, пробраться под шкуру, затмить подчиненное Всевышнему сердце.
«Найти Императора.»
«И убить его, если он жив.»
Приказ Верховного Хранителя, полученный лично в темных комнатах в келье главной церкви Соларума.
Имперские солдаты, следовавшие за ней плотным строем, были менее решительны. Длинная линия поиска растянулась куда глаза глядят и исчезала среди груд мертвых тел, тому что осталось от былого легиона. Их доспехи не блестели в тусклом свете серого неба, за которым не было видно солнца. Лица, что видно было под некоторыми забралами, замерли в посмертных гримасах ужаса. Каждый шаг давался с усилием – не из-за тяжести снаряжения, а потому что сама земля словно тянула их вниз, в холодную пучину забытья. Они держали аркебузы наготове, пальцы в перчатках судорожно сжимали приклады, взгляды метались по серой мути, выискивая угрозы в каждом клубке тумана, в каждой неясной тени. Шепот одного из них, что-то о «проклятом месте», замер в воздухе под ледяным взглядом Изобель через плечо.
Путь их лежал через Мертвые зоны. Чем дальше, тем меньше света, тем тяжелее воздух и медленнее идет лошадь. Движение вдали показалось сначала поднятой ветром пылью. Похожее на дыхание, оно вздымалось и опадало медленно, что можно было бы подумать о помутнении зрения.
«Тише, солдат. Слушайте не ушами. Чувствуйте. Он здесь. Где-то рядом», – ее голос был низким, хрипловатым от напряжения, но резал туман как клинок. Они искали тело Короля. И его Дракона. Последние символы павшей мощи, утраченные в этом магическом апокалипсисе, устроенном некромантами.
Осознав, что она видит, Изобель замерла. Лошадь нервно отступила назад, а юстициар, будто забыв о коне, плавно соскользнула с седла. Шаг служителя короны оставлял следы в слое пепла и грязи. Туман здесь клубился особенно густо и злобно, пульсируя темным ритмом. Ощущение скверны достигло пика – холодный гвоздь в виски, тошнотворная сладость тлена в горле. Солдаты будто бы замерли, не решаясь последовать за своим лидером. Рука в золотистой перчатке качнула ладонью, они вышли на небольшой участок, вспаханный сильным ударом, как от снаряда катапульты невообразимых размеров, который скверна превратила в шевелящийся кратер. И увидели.
Он лежал на боку, наполовину погребенный под грудой оплавленных камней и трупов в истлевшей имперской униформе. Дракон. Некогда величественное существо, чешуя которого переливалась как изумруды под солнцем, теперь было покрыто гнойными язвами, струпьями мертвой плоти, почерневшими и обугленными участками. Его могучие крылья, способные некогда затмить небо, были изодраны в клочья, переломаны, беспомощно раскинуты по земле. Огромная шея извивалась в последних судорогах, когтистые лапы бессильно царапали зараженную землю, будто он слышал голоса отряда, звуки приближающейся смерти. Юстициар вынул клинок из ножен. Рубин уже не мерцал в тугой серо-зеленой поволоке. Глаза, огромные золотистые глаза, мутные от невыносимой боли, были открыты, следили за приближающимся юстициаром, но в них не было ни огня жизни, ни разума – лишь бездонная мука и предсмертный ужас. Из разбитой пасти, полной сломанных клыков, сочилась не кровь, а густая, черная, зловонная слизь бурого цвета. Он дышал. Едва. Каждый вдох был хриплым, клокочущим предсмертным хрипом, сотрясавшим его гигантское, изуродованное тело. Сама жизнь из него вытекала, поглощаемая алчной скверной поля.
Изобель подошла ближе всех. Ее каменное лицо дрогнуло. Не от страха, а от осознания масштаба трагедии и невыносимой боли существа. Она не нашла в себе силы вскинуть меч. Внимательный взгляд служителя Церкви огляделся в поиске Императора, но кроме тела едва живого дракона ничего более не тревожило непроглядную тишину пустоши. Тяжелый выдох и Изобель вскинула клинок, метя в тонкую подъязычную кость на раскрытой шее дракона. Его мутный взгляд, казалось, на мгновение сфокусировался на ней. В нем мелькнуло что-то – тень узнавания? Мольба?
И тогда Дракон издал звук. Клинок опустился
Это не был рев. Не был рык. Это был последний крик. Звук, рвущийся не столько из глотки, сколько из самой души, из разрывающихся магических уз, из последнего клочка жизни, отчаянно сопротивляющейся скверне. Он начался как низкий, подземный стон, который взметнулся вверх, превратившись в пронзительный, раздирающий душу визг, полный такой нечеловеческой боли и отчаяния, что солдаты в ужасе отшатнулись. Крик сотрясал воздух, заставлял туман бурлить и рваться, как ткань, заставлял вибрировать осколки камней под ногами. В нем была ярость павшего защитника, невыносимая мука от разложения живого магией смерти, и бесконечная скорбь по погибшему хозяину, по потерянному величию, по самой жизни, которая уходила навсегда в этом проклятом месте.
Стоило стали коснуться плоти, рассечь ее, осекая рваное дыхание зверя, случилась вспышка, погрузившая в черно-белое всех присутствующих.
Крик дракона оборвался, впиваясь в кости, в разум. В глазах Юстициара помутнело, и она потеряла сознание.
«Перед глазами пронеслась вся жизнь, но не своя. Чужая. Как ей приносит клятву на крови сам молодой Вольфганг III, как полет над Империей радовал душу, и как огонь поглощал Йортунн. И видела вспышку башни некромантов, что поглотила собой солдат, и сшибла величественного дракона с небес.»
Часами позже она открыла глаза, разглядев солнце над головой. Они покинули Теневые Земли, но последним воспоминанием Изобель был полный боли крик дракона. Оглядевшись, она поняла, как неуловимо изменился мир вокруг нее. Казалось, она видит каждую пылинку в лучах солнца, слышит шорох жуков в траве и чувствует. Чувствует раздирающую душу боль, как обливает кровью сердце.