[indent] Город встречает его холодом - не внешним, но внутренним.
[indent] Камень хранит память о тысячах шагов, интригах, жертвах, а воздух отдает синевой, точно северный металл клинка. Леон спешивается с лошади перед воротами дворца, хищной птицей пролетает по гарнизонному двору и, как обычно, ловит долгие взгляды стражи и слуг. Не восхищенные, как в Гронде; не радостные, как на западной границе. Здесь на него смотрят дольше обычного, чтобы оценить голодно по-волчьи. Чужак среди идеальных деталей придворной жизни, наполненной шелком и речами ради речей, но не делом. Стихия принца - пустыня и война. Там мысли собираются в линию, здесь же расползаются туманом. И все же он откликается на зов, потому что обязан.

Приказ военного командования игнорировать нельзя.

Коридоры тянутся бесконечным туннелем. Стены отражают звук так, что каждый его шаг звучит громче, чем хотелось бы, дополнительно напоминая: он идет на суд, пусть другие и называют это заседанием. Ни один из командиров не видел, как поднимается мертвый город, но отчитывать станут так, как если бы стояли рядом.

На повороте возникает знакомый силуэт. Высокий и прямой, узнаваемый безошибочно - Сантьяго Виерра.

[indent] Еще недавно они здоровались иначе.
[indent] Коротким смехом, похлопыванием по плечу, парой резких фраз, чтобы держать друг друга в тонусе. Легат видел в нем не только префекта или принца, но и дерзкого "сукина сына", что своими идеями в борьбе с работорговцами мог удивлять даже его самого.

Сегодня - ни одной теплой искры.
И неудивительно: из-за катастрофы в Башнариме под удар попал именно Сантьяго и весь его легион, а так же бессонные ночи, пожертвованные отчетам. Корень проблемы - Леон. Подчиненный, которого с самого начала он не контролировал так, как требовал того устав, и которому слишком многое сходило с рук просто потому, что его кровь неразрывно связана с императорским домом. Когда-то это маленькое пустынное хобби, больше похожее на маниакальную одержимость, должно было привести к последствиям.

Харрис отдает честь - четко и сдержанно. Они идут к массивным дверям вместе.
Но шаги не совпадают.

[indent] Зал военного гарнизона таращится на префекта полукругом интендантов и стратегов. Взгляд каждого как гиря на невидимых весах: первый клинок империи, принц, герой, источник угрозы - все слова слышатся в их молчании одновременно. Он оставил Риана формировать полевой лагерь на границе среди бури, новых угроз и города, восстающего из песков. И мысль о том, что центурион сейчас ближе к реальной опасности, чем вся свита Верховного Главнокомандующего, оторванная от жизни, жжет сильнее, чем здешний недружелюбный холод.

Леон проходит в центр. Красный кавалерийский плащ свободно спускается с плеч вниз, пустынная броня - нелепое теплое пятно среди серой власти политиков. Он помнит, как этот зал слушал его отца - не в страхе или преклонении, а потому что Император был для них центром мира. Он испытывает схожее чувство только в военном гарнизоне Гронда, где к нему прислушиваются во всем. В столице же бастард никогда не станет тем, кем был Вольфганг для всего Ариона. И Соларум дает сие понять без слов.

Он складывает руки за спиной. Дышит ровно.

[indent] - Префект Леон Харрис, - чеканит, почти физически ощущая, как каждый звук падает тяжело, будто валун в пропасть, - прибыл по приказу командования.

Тишина смыкается вокруг шеи удавкой. Воин выдержит ее. Как выдержал два года "смерти", постоянную борьбу с разбойниками и падение драконов. Пылающий взор невозможно потушить холодным раздражением, озабоченным настроениями в Йортунне, а не возней в грязи на западе.

[indent] Представ перед судом, Леон отчего-то не выглядит подсудимым: не меняет стойки и не ищет глазами союзников. Выслушав, лишь докладывает - ровным и армейским голосом:

[indent] - В начале месяца, после наблюдаемой вспышки в небе, мной была сформирована группа авантюристов. Финансирование - частное, без участия казны. Маршрут: Азра-Кайим - Сан-Ашар. Целью выступил мой личный интерес к источнику аномалии, а так же оценка угрозы для приграничных постов.

Он на секунду задерживает взгляд на столе - на стопке вскрытых писем с восковой печатью герба императорского дома. Не нужно даже вглядываться в почерк, чтобы определить, кто автор всех этих прошений. Годами префект обращался к высшему командованию, требуя ресурсы и людей, но ни разу не получал по-настоящему удовлетворяющего ответа. Никто не ощущал того же, что и он. Не знал, что катастрофа была лишь вопросом времени.

[indent] - Рад видеть, что мои письма наконец-то нашли внимательного читателя. - произносит без тени иронии, - Жаль лишь, что для этого понадобилось дотянуть до катастрофы.

[indent] Не обвинение, но железный факт.

[indent] - По прибытии в зону аномалии мы обнаружили высокую активность шад-барим и асгутов. Я настоял на привале, однако наш проводник оказался одержим духом. В попытке защитить его, мы были вынуждены пойти в храм, где тот скрылся. Дальнейшее продвижение привело нас в центральный зал, где находился саркофаг...

[indent] Перед самой ответственной частью доклада он слегка выдыхает - не от волнения, а чтобы верно подобрать слова.

[indent] - Разрушение саркофага произвел я, прибегнув к силе дикой магии. Состояние проводника ухудшалось, а я не мог допустить его гибели.

[indent] Никаких оправданий. Только факт, с которым придется считаться - Леон не пошел бы на сомнительные жертвы несмотря ни на что, а предугадать восстание мертвецов в их условиях было практически невозможно.

[indent] - Хочу обратить внимание совета: вспышка произошла задолго до нашего прибытия. Мой личный вывод заключается в том, что пробуждение уже шло, и остановить его было нельзя. Главное - кто увидит его первым и что сумеет вынести. Я вынес то, что поможет мне выиграть войну. - последнее слово кажется чрезмерно сильным, но префект лишь поднимает подбородок выше, - Если вы не станете мне мешать.

В этот короткий момент, когда доклад сгорает до тла и перерождается огненной птицей в нечто иное, просторный зал будто сжимается со всех сторон. Но не на принца - вокруг него. Он стоит монолитно, как маяк среди разрастающейся бури; от него исходит жар, разрезающий синеву пространства: не магический или буквальный - человеческий. Решимость и готовность идти туда, куда его судьи смотрят лишь на карте и качают головой, но все же воображают себя знатоками угроз. Там, где он прошел бы один, десяток солдат сгинули бы. И Сантьяго - пронзающий его взглядом - знает это не понаслышке. Хотя не произносит вслух.

Голос ровный, но в нем - драконья сталь.
Сын своего отца: он думал, что никогда не сможет приблизится к твердости и стати Вольфганга, но демонстрировал ее невольно, даже не задумываясь.

[indent] - При всем уважении, господин Бранд, но наблюдая бездействие армейских чиновников годами, я прихожу к выводу, что если Империя и знает об этой угрозе, то только потому, что на западе привыкли действовать быстрее, чем здесь перебирают письма. Я прибыл сюда не ради суда. Он меня не интересует. Я здесь за тем, что действительно важно. Дайте мне это, и я подчиню себе пустыню.

Холодные штандарты и серые униформы - тени вокруг пламени. Леон не давит, но освещает. В нем нет намерения казаться. Он просто говорит, что думает, и от этой прямоты мир становится меньше. Дипломатия и интриги не близки принцу так же, как и осторожность. Всего лишь воин, но слушать им все равно придется - другого, кто удержит запад, у Империи нет. Прошлый префект тому доказательство.

[dice=32912-38720-2:20]

[indent] Он даже не шелохнулся, когда Бранд озвучил решение об аресте. Взгляд - горячий и пламенный - продолжает жечь того насквозь, стыдя, как маленького ребенка, за неправильное решение. Стоит взволнованному ропоту совета затихнуть, Леон произносит первое и главное - короткое, словно удар клинка:

[indent] - Вы забываетесь.

Без тени вызова или ярости. Всего лишь факт, брошенный в зал, что способен рассечь единый стол мнений пополам. Не поворачивая головы к стражам, держа руки за спиной, он спокойно продолжает:

[indent] - Я не стану сопротивляться, если Империя сочтет нужным посадить меня за решетку. Я не предам собственную родину. Но поставлю на место тех, кто полагает, будто смерть моего отца позволяет им превышать собственные полномочия со скучающим лицом.

Его взгляд медленно обводит головы армейских чиновников и вновь замирает на Бранде - сверху вниз, как смотрят на недостойного внимания идиота.

[indent] - Скажите, арканит... Давно ли вы получили право арестовывать старшего из живых сыновей Вольганга III без указа регентского совета или главнокомандующего? Или в последний год в столице позабыли, какие давали клятвы? Поэтому вы терпите неудачу за неудачей в Йортунне, допускаете ошибки в переговорах со Светолесьем и до сих пор не нашли убийцу Верховного Хранителя?

Он делает шаг вперед - без угрозы, но так, как шагал бы командир к новобранцу, нарушившему строй. Разумеется, наместник Фонтейн уже ввел его в курс дела о безобразии, творящимся в прогнившем насквозь Соларуме. Как принц и верноподданный, Леон был недоволен тем, как наследие его отца разрушают и растаскивают по частям.

[indent] - Если вы так жаждете откусить кусок, который не сможете прожевать, то я выдвигаю встречное обвинение. Достойные воины совета, помнящие славные дни Империи, будут мне свидетелями. Легат Бранд, как принц императорского дома, я обвиняю вас в неспособности оценивать угрозы, полный тактический провал по всем фронтам, промедление в расследовании убийства государственной важности, а так же превышении полномочий. - на миг в зале воцаряется гробовая тишина, - Сытая жизнь затмила вам глаза, раз вы видите угрозу в сыне Императора, а не думаете в первую очередь о том, как остановить бурю, поднимающуюся на западе.

Он выдыхает через нос, будто порядком устал тратить свое время на неважную возню, а не борьбу с мертвыми.

[indent] - Прошу совет обратить внимание и на то, что расследование об инциденте в пустыне даже не близко к завершению. Факты не собраны. Причина пробуждения не установлена. Никто не знает, что послужило катализатором. Если же у Совета есть сомнения в моей лояльности - я добровольно пройду ментальное сканирование. Сегодня же. Мне нечего скрывать.

Префект переводит взгляд на других судей. Он опаляет их не сталью, а солнцем, заставляющим недостойных щурится и скалить зубы.

[indent] - Я верно служил на границе годами. Все мои походы в Башнарим были известны Императору, а все находки отправлялись либо в хранилище Соларума, либо в магическую когорту. Это устраивало вас, пока руины спали. Пока вам было удобно, вы одобряли "тактическую выгоду". - взор ненадолго задерживается на Сантьяго, не ища у него поддержки, но выражая искреннее негодование в сторону друга, - Но стоило мертвецам подняться, и вы решили сделать крайним единственного человека, который имеет достаточный опыт, знания и силу, чтобы их остановить.

Внезапно его фигура приходит в движение и делает несколько шагов вдоль столов, отчего некоторые вздрагивают, точно испугавшись или проснувшись после долгого сна. Леон оборачивается к интенданту, который изумленно кричал громче всех.

[indent] - Неуязвимые, говорите? И кто дал вам такой вывод? Вы сами? Может, приехали лично и попытались поразить их клинком и всеми видами магии?

Он наклоняет голову на бок - вежливо, искренне заинтересованно в том, что, быть может, упустил из виду сам. Но интендант лишь бледнеет - то ли от злости, то ли от неспособности поручиться за свои слова.

[indent] - Или это попыталась сделать группа магов из Черного Шпиля, которую вы отправили в эпицентр без моего ведома? - глупо полагать, будто в Драская обожаемому принцу не доложили бы все равно, - Получили от них доклад?

Тишина застывает гробовой плитой.

[indent] - Насколько мне известно, они не выходят на связь. И вы все это знаете, а потому боитесь. Боитесь того, чего не понимаете, но собираетесь учить меня, как действовать в критической ситуации.

Теперь он говорит тихо. Гораздо тише.

[indent] - И правильно боитесь. Потому что, арестуй меня, пустыня поглотит вас всех.

[dice=11616-1:20]
[dice=19360-1:20]

[indent] Каменные стены ловят шаги Леона, отдавая гулом, как если бы зал подстраивался под его ритм. Полукруг судей чуть отходит назад - не физически, но мысленно, отступая перед чужим напором. Принц ни на кого не смотрит сверху вниз. Он смотрит только прямо - и каждому кажется, что именно на него.

[indent] - При всем уважении к политикам, господин Арканит-Легат, но до вашего мастерства сидеть в кресле и болтать мне еще далеко.

По залу ползет короткий, хриплый смешок - кто-то из совета не успел прикусить язык. Бранд каменеет, но Леон будто бы не замечает. Он продолжает медленно идти - вдоль полукруга, ближе к центру власти.

[indent] - Статус консультанта ко мне неприменим. Мои знания о Башнариме практические, а не академические. Резерв - это не наказание. Это еще одна ваша стратегическая ошибка, которая на сей раз ударит не по казне...

Он поворачивает голову к интенданту.

[indent] - А по людским жизням и плодородным землям.

Леон делает еще пару шагов - медленных и распланированных - и останавливается рядом со столом Сантьяго. На старого приятеля он смотрит иначе: жестче, чем хотелось бы, но и с надеждой, ведь оба они знают запад. Знают пустыню так, как Бранд не узнает никогда. На секунду взгляд двух командиров сталкивается. Одно мгновение, и в нем больше братского понимания, чем в десяти отчетах. Не будь суда, эти двое обошлись бы хорошей дракой и парой колкостей, чтобы решить все свои разногласия. К несчастью, ныне их отделяет пропасть формальностей.

[indent] - По моему приказу уже развернут тактический лагерь на границе. Начато укрепление периметра, установка барьерной магии, налажен сбор сведений о восставших воинах и аномалии. Это больше, чем сделано здесь за то время, что вы перебираете письма.

[indent] Казалось, в пустыне все стояло на своих местах, будь то оазис или враг. Там Леон всегда понимал, где его место. Здесь же, среди камня и шелеста бумаг, все ощущалось чуждым. Может, дело в крови матери - калимарская горячность в нем всегда брала верх над столичной учтивостью. Он бы и не появился в этом зале, если бы не уважение к закону и понимание: без воли людей в высоких кабинетах запад не сможет устоять. А значит, терпеть придется вновь. Столько, сколько потребуется. Чтобы однажды виновато улыбнуться в ответ на вопрос брата и сестры, почему он так редко приезжает.

[indent] - Есть и еще кое-что, что необходимо знать совету. Мною упоминался проводник, Каэл. После контакта с шад-барим он слышит переговоры врага даже на огромном расстоянии. У нас уже есть первые сведения, однако его состояние нестабильно, а фрагменты речи требуют перевода.

Префект вновь встает смирно, и теперь говорит не в просьбе и не в отчете. Даже не в требовании. Леон говорит как солдат, который делает работу, пока остальные изобретают для него наказание политически пригляднее.

[indent] - Повторюсь, я приехал сюда не чтобы быть подсудимым. Мне нужны ресурсы. Эксперты по истории Башнарима из Черного Шпиля. Сотня солдат на приграничные посты взамен золотой сотни центурии де Альвена. Опытные картографы. И разрешение использовать зерно из имперских хранилищ Драская. Я настаиваю на своем командовании, но если совет отклонит и это, то прошу учесть мою рекомендацию легата Виерра в качестве командира полевого лагеря. Он единственный, кто знает пустыню на уровне, который я уважаю и считаю достойным. А во избежание трагедий - временно запретить гражданским без специального разрешения пересечение западных границ со стороны Империи.

Что бы ни думали другие, он не просит себе власти, но желает инструменты и меры, которые спасут тех, кого совет даже не видел, но уже записал в соответствии с оценками риска в мертвецы.

[dice=13552-1:20]  [dice=38720-1:20]

перебрасываю на худший результат
Банк

[dice=13552-1:20]  [dice=1936-1:20]