Милодар встал чуть позади подле великокняжеского трона. Ладонь коснулась инкрустированной каменями рукояти кинжала, покоящегося в ножнах у пояса. Так спокойнее. Так надежнее. Послы послами, но доверия им нет, и никому из чужаков нет.

– Без седла да уздечки кобылку не объездишь, – на мгновение едва заметно дрогнули губы в легкой полуулыбке.

Сын привычно ловил всяческое слово отцовское. Ему требовалось учиться управлять государством, а каждый наступивший рассвет сызнова доказывал, как непрост сей труд и в коей степени тернист и заковырист путь правителя. И смертельно опасен.

Милодар рвался на границы, туда, где дружины готовились отразить первый удар, ежели рискнет кто из соседей нарушить пределы Светолесья. Только не спешил княжич озвучивать Великому князю свои мысли. Сочтет государь нужным, сам отправит. А Милодар видел свой долг в одном – быть опорой во всем князю Кайдену.

Распахнулись резные двери залы, вошли послы. Вгляделся со всем вниманием княжич в лица гостей, сохраняя на собственном лице спокойное выражение.

Склонил он слегка голову в ответ на приветствие в свой адрес. Говорить надобно лишь с дозволения Великого князя или когда не отвечать нельзя. Ни для того, ни для иного время еще не настало. Милодар едва заметно поджимает губы, когда с уст главы посольства слетает «союзник». Гибель князя Черноречья, пожар в Академии, а розыск виновных так и не принес своих плодов. Поговаривали, что руку к трагическим событиям приложили из вне. Склонен был соглашаться с тем Светлый княжич.

Соглашался наследник и с послами. Закрытие границ неминуемо влекло нарушение торговых связей. Сие означало лишь одно. В Светолесье перестанут поступать товары, Светолесье перестанет продавать свои товары. Ухудшившееся экономическое положение скажется в первую очередь на простом люде. Положение дел принимало отнюдь не радостный оборот. Но оставлять открытыми границы было бы немыслимым, безрассудным деянием.

Речи царственного отца спокойны и размеренны, а доводы приводимые разумны и дышат благонамерением в отношении соседа. Получает Милодар очередной урок по управлению государством. Чувствует, в душе Кайдена Зорича клокочет ярость, которой не дозволено выплеснуться наружу.

Вглядывается Светлый княжич в лица имперских послов, только не находит в них то, чего ищет. Ладонь вновь ложиться на рукоять кинжала, хоть и не витает в зале угроза.

Имперцы выслушали его речь с учтивой внимательностью, но и только. Иных чувств на их лицах не отразилось, а ведь Кайден смотрел внимательно. Не просто так он затронул тему трагедии, что лишила его страну магических разработок, а его самого верного друга и союзника в процветании Светолесья. Хотел посмотреть, вдруг кто из послов себя выдаст. Не признанием. Пониманием. Надежда на то не велика была, ведь политики и дипломаты привычны к тому, чтобы маски носить не снимая и эмоции прятать. Ничего не увидел Великий князь на лицах имперцев, но тем самым он увидел многое. А еще больше услышал, когда Вильгельм ответные слова произносить стал.
Легкая улыбка коснулась губ Светлого государя в ответ на комплимент, но тут же исчезла, как осенью исчезает луч солнца, внезапно выглянувший из-за туч. Немного сказал Вильгельм. Еще меньше в словах его открытости. И куда больше было скрытого смысла.
“Вот значит как... В Крессалит захотели, вороны. Своей мертвечины мало, хотите нашу поклевать... А может нет? Может своими глазами взглянуть хотите, как ваш вороненок похозяйничал?”
Расследование, проведенное под пристальным вниманием Совета, не нашло доказательство того, что к случившемуся в Академии причастна Арионская Империя. И это могло означать, что союзник оставался верен заключенному некогда договору между государствами. А могло и так статься, что кое-кто весьма тщательно заметает следы. Кайдену, как правителю радеющему за свое государства и благополучие своего народа, да и просто человеку разумному, хотелось бы верить в то, что Империя, столкнувшись с невероятной трагедией и потеряв так много, осталась верна их союзу. Но опыт правления и знание соседа не давал Зоричу сбросить со счетов и вероятность предательства. Его называли “миротворцем” и сейчас в этой зале не было никого, кто не хотел бы конфликта между государствами так, как не хотел его Кайден. И дело не в страхе, не в опасении, что они не смогут победить, а в простом понимании, что конфликт не принесет ни кому из них ничего хорошего. Лишь кровь и смерть. Истощение и гибель.
- Мы благодарим Вас, господин Вильгельм, за слова поддержки и предложенную помощь, - голос Великого князя звучал дружелюбно, но в то же время твердо. - Вы верно заметили, что “темная магия” - понятие расплывчатое, как и ее последствия, а потому мы не можем позволить себе излишних рисков. Посольские грамоты, что Вы привезли с собой, - Кайден сделал жест рукой в сторону Велеслава Уварова, в руках которого на данный момент находились посольские грамоты, - обязывают Вас представлять интересы вашего императора. Они же накладывают обязанности и на нас, как на доброго соседа, союзника и просто радушного хозяина - обеспечить вашу безопасность и возвращение на родину, дабы вы могли сообщить нашу волю нашему царственному брату и Регентскому Совету. Давайте же, господа, как должно исполним эти обязательства.
Он сделал паузу, не менее выразительную, чем до этого позволил себе глава имперского посольства. Причастна Империя или нет, а пускать их в Крессалит у Великого князя желания не было. И коли они теперь не поймут его мягкого отказа, что ж, Зорич сумеет отбросить дипломатические кружева.
- Но хватит на сегодня разговоров. Путь был долгим, а вам следует отдохнуть и набраться сил до вечернего пира, что мы устраиваем в честь наших дорогих гостей. - Великий князь поднялся на ноги, давая понять, что аудиенция окончена. - Об остальном, господа, поговорим завтра.

[dice=38720-1:20]

[dice=17424-1:20]

Подготовкой к неофициальной части Мерита занялась лично по наказу государя. Были тщательно подобраны кушанья, чтоб выбор оказался широкий и на овощи, и на фрукты, и на мясо, и на рыбу. Подпечённый картофель дивно пах, как и поросёнок, и перепёлки. Если приехавшие гости не оценят такой заботы, то это они, право же, насколько тогда роскошно живут в своей империи?
После беседы с послами на аудиенции Великий князь вернулся задумчивый да смурной, что грозовая туча. От тяжёлых дум нашлось верное средство - заботливые руки целительницы, которые перед пиром помогли государю не заработать мигрень от усердия. Не многое им удалось обсудить, но супруг очень попросил постараться отвлечь внимание имперских нюхачей. У закрытия границ не могло не быть последствий. Неудобные вопросы - одни из них. Но при этом государь не мог послать дорогих гостей и вестников воли императора в открытую, ведь дипломатия так не работает, к тому же Светолесью не нужны проблемы с западным соседом.
Мерита после того, как окончился Великий Совет, справедливо полагала, что муж настрого запретит ей теперь бывать на подобных мероприятиях, раз жена не умеет тихо сидеть и молча слушать. Стоило рот открыть - произвела неизгладимое впечатление на удельных князей и княгиню, за что могла поплатиться. Ведь негоже жене поперёк мужа рот открывать, а Великий князь, как выяснилось, не совсем такого итога на Совете ждал. Однако наказания не последовало. Более того, сложилось впечатление, что Кайден Зорич как будто решил не зарывать талант супруги и использовать его в своих целях. Как видно, новое тестирование полезности княгини предстояло провести аккурат на пиру, где гости должны ощущать счастье, отдыхать и наслаждаться и едой, и музыкой, и приятной беседой. Если не взаправду, то хотя бы формально не иметь претензий к правителю Светолесья и его гостеприимству.
После приветствий и обмена любезностями, во время которых княгиня продолжала быть весьма скромной тенью собственного супруга, все уселись на свои места: и хозяева, и почётные гости. Но не княгиня и не их с князем старшая дочь, Северина. Дабы скрасить вечер хорошей музыкой, Мерита дозволила музыкантам получше подготовиться, покуда мать с дочерью взялись за лютню и флейту с целью продемонстрировать собственные музыкальные умения. Мелодию подобрали как раз расслабляющую, ласкающую слух и тягучую, словно мёд. Северина отлично управлялась со струнными, Мерита же предпочитала флейту или же вовсе петь, покуда другие играют. Но петь при таком сильном волнении - позориться только дрожащим голосом. Поэтому Мерита с Севериной сговорились отвлекать послов одной лишь музыкой без слов, пока мужчины в лице Великого князя и его наследника будут готовить достойный и корректный ответ, содержащий необходимые и достаточные сведения, чтоб дорогие имперцы точно осознали свой дальнейший вектор следования. Хотя всегда, конечно, оставался шанс, что мелодии этого края не придутся чужакам по сердцу, не западут в душу.
[dice=17424-1:20]

Подпись автора

thnx, пандаминимум

Никто и никогда не сумел бы упрекнуть Светолесье в том, что люди его, а особливо правители, не умели привечать гостей да пиры в честь них закатывать. Бывало, само собой, и по-другому: получали гости не вино сладкое с пирогами пышными, а мечи вострые и стрелы меткие, да то гости были незваные и не с добром в Княжества пришлые. Нынче же не тот случай, хотя в добрых намерениях послов у Кайдена и закрадываются сомнения.
Во время аудиенции Вильгельм вроде смирил свой натиск, и теперь, сидя рядом с Великим князем, как и подобает гостю почетному, о делах не заговаривал. Все больше ел, пил да государево гостеприимство нахваливал. Вот только не укрылось от Зорича, что пьет посол, не пьянея, а в глазах его не веселье, а расчет один. Тертого калача к нему Регентский Совет прислал. Ох и тертого! Неужто в самом деле испугались, что он, затворившись в своем государстве, армию собирать начнет да интриги плести супротив обезглавленного соседа? Что ж, говорят в Светолесье, что каждый других по себе мерит. Знать, правду говорят.
- Благодарю на добром слове, господин Вильгельм, - улыбается Кайден, когда империц кубок за него поднял и то все присутствующие на пиру подхватили. - Для нас честь принимать столь высоких гостей. Жаль, что при столь темных обстоятельствах. Но и во тьме должно найтись место свету, а в самый горестный час - надежде. За наши гостей и за союз, что нерушимо связывает Арионскую империю и Княжество Светолесье вот уже не одно десятилетие!
Зорич тоже поднимает кубок, салютуя им послу, а потом и всем присутствующим. Губы его касаются позолоченного края, но вино лишь смачивает их. То, что Великий князь даже на пирах и праздниках не пьет больше необходимого, верно, никого уже не удивляет. С малых лет и до сего дня Зорич к вину, а равно и к меду равнодушен. Да и негоже государю ум свой дурманить, тем более когда на кон столь многое поставлено.
- Надеюсь, что завтрашний день принесет нам всем ясность и надежду, - произносит Великий князь, краем глаза замечая, что супруга его со старшей дочерью место музыкантов заняли. Сам он просил Мериту, дабы попыталась она отвлечь высоких гостей, очаровать и расположить к большей открытости. Прежде то, на момент дел государственных, Кай старался жену от себя подальше держать. Тому причина была одна: в ее присутствии разум его гнев и похоть туманили, и сладу с собой он не знал. А в делах важных, государственных трезвый ум потребен. Теперь же иначе все и “Голубка Светолесья”, мнится, может мужу стать надежной союзницей. От мысли той Кайдену и светло на душе, и горько. Горько, что столько времени они с княгиней потеряли по воле чужой злобы и ревности.
- Вильгельм, - обратился Зорич к послу, когда нежная мелодия, что дуэтом исполнили Великая княгиня и Северина, отзвучала, оставив после себя в зале ореол светлой грусти в предвкушении счастья. Встретившись взглядом с супругой, Кай улыбнулся ей и едва заметно кивнул в знал благодарности. - Позвольте мне быть с вами откровенным. Мне импонирует ваш натиск. Вы производите впечатление человека, который не боится как громких слов, так и тихих нашептываний. Вы смелы, - цепкий взгляд вонзился в лицо посла, но его тут же смягчила улыбка. - А я умею ценить смелость.
Кайден обвел взглядом пирующих, отмечая и то, что его старший сын беседует с Отто, и то, что к его супруге подошла имперская магичка. Среди общего веселья и праздника они напоминали шахматную партию. Каждая фигура делала свой ход, и только боги знали, сколько еще шагов до мата.
- И за эту вашу смелость я хочу быть с вами откровенным. Закрытые границы, как я уже сказал, мера вынужденная, не выгодная нам так же, как и вам. Но я, как и мой отец, чту договор между нами. Мы не нарушили своих обязательства, и смеем надеяться, что Империя не нарушит своих. Как вы сказали сегодня, Вильгельм, слабость одного - уязвимость для всех.
Кайден сделал паузу, вновь поднося кубок к губам, делая вид, что желает промочить горло. На самом же деле он давал имперцу время подумать.
- Скажите мне, Вильгельм, чего от меня ожидает Регентский совет?

[dice=15488-1:20]

[dice=27104-1:20]

После внесения своего скромного вклада в общее дело по созданию дружелюбной и благоприятной для переговоров с имперскими послами обстановки Мерита успела выхватить взором благодарную улыбку Великого князя. После смерти той травницы, которая оказалась маледиктом, носившим в своей груди отравленный шип сгнивших любовных чувств в сторону государя, муж ни разу не поднял на неё руку и не принудил к исполнению супружеского долга. Хотя Мерита ни словом, ни делом не давала понять, что не готова дальше терпеть такое замужество. Пока что неизвестно, это потепление, временная перемена или же вовсе чистый лист, на который они перелистнули книгу совместного бытия под одной крышей.
Мысли Мериты быстро оказались заняты другим. Стоило им с дочерью уступить место настоящим музыкантам и вознамериться присоединиться к Милодару, как её внимание немедленно похитила госпожа Корвина, чей чёрный камзол строгим траурным пятном выделялся на общем фоне. Тон этой худой высокой женщины идеально гармонировал с образом - вслед за короткой и ёмкой похвалой последовало постепенное раскрытие истинной причины внимания одного мага к другому. Разница лишь в том, что княгиня посвятила себя семье, не то чтобы отказавшись, а скорее вообще не имея шансов совмещать бытие супругой Великого князя и постижение магической науки глубже уровня Таларин. Тем не менее, кажется, этот внимательный взор выцелил самое слабое звено. Великий князь ни за что не обронит ни слова о расследовании и не допустит того, чтобы посторонние совали в дела Светолесья свои длинные носы - что напрямую, что в обход. Можно было не сомневаться, что самодержец готов был проявить жёсткость там, где и если это окажется необходимым. Но пока что все придерживались писанных и неписанных правил дипломатического визита. Всем Зоричам надлежит быть на чеку и соблюдать осторожность. Даже тяжело раненый дракон крайне опасен. Особенно тогда, когда открывает пасть.
- Рада, что Вы нашли нашу с моей старшей дочерью игру достойной, госпожа Корвина, - Мерита улыбается одной из своих отточенных до совершенства вежливо-нейтральных улыбок. Их великое множество повидал её венценосный супруг, - Всё так, я целитель и алхимик средней руки. Имея такую большую семью, выше Таларина прыгнуть было заведомо невозможно. - княгиня беспомощно развела руками. У неё четырнадцать детей, самому младшему всего два года от роду. И все птенчики-Зоричи с разным характером - кто-то спокойный и умеет сам себя занять, за кем-то нужен глаз да глаз, иначе птенчик рискует, покинув гнездо, все крылышки себе переломать, покуда ищет приключений, - Вспоминаю обучение с теплотой, но в качестве ученицы последний раз была в Академии на экзамене, когда защищала своё право зваться магом второй ступени. Самые насыщенные годы пришлись в пору отрочества. Нигде и никогда я не встречала с той поры столько творческих личностей и единомышленников. - охотно пойдя на контакт и поделившись парой деталей из собственного прошлого, Мерита нигде не покривила душой. Ведь недавний визит в Крессалит за княжной Весняной был совершён ею не в качестве обучающегося, но сердобольной матери, переживавшей, как там её соловушка в оцепленной академии, - Доклады о ведении работ идут напрямую Великому князю, но я уверена, что наши маги не пожалеют трудов для воссоздания утерянных материалов. Но... полно, госпожа, настоящий удар по знаниям - когда государство теряет талантливые и острые умы. Рукописи можно если не полностью, то частично восстановить. Эксперименты можно провести вновь. Но делать это будут люди, те, кто всё это придумал и один раз уже воплотил. Вот, где настоящая потеря... Уверена, в Чёрном Шпиле тоже ценят людей, чьи головы рождают новое слово в магической науке, и потому Вы понимаете, о чём я говорю. Всё Светолесье скорбит по усопшему Верховному магу, это был благородный человек больших ума и силы воли. Молюсь, чтобы преемник его смог осилить нелёгкий груз ответственности, доставшийся ему после происшествия, и навёл порядок в Крессалите.
Мерита говорила искренне и спокойно, но от всей души. Слова давались легко, ведь государыня в самом деле превыше всего ценила жизнь и считала, что если можно не отнимать её - надо пощадить. Кто-то не пощадил Ратмира Драгана, и Крессалит оказался обезглавлен. Если бы князь был жив, вряд ли Корвина бы имела хоть малый шанс что-то поразнюхать насчёт того, как идут дела в академии.
Смещение внимания со взрыва в лаборатории на смерть Драгана происходило едва ли намеренно. Великая княгиня не умела юлить, но в данном случае это и не требовалось - её мнение совпадало с возможностью отвлечь Корвину на второе из двух громких происшествий.
- А Вы? - неожиданно для самой себя следом княгиня перешла к собственному вопросно-наступательному акту, - Вы ведь могущественный маг третьей ступени и посвятили жизнь магии и Чёрному Шпилю, не так ли? Не жалеете, что не отдали больше времени семье и родным людям? Хотя, наверное, коллеги по ремеслу и даже некоторые ученики тоже в некотором роде способны стать семьёй.
Нет, вариант, что Корвина не ценит такие узы, вполне себе рассматривался, но если хочешь вывести собеседника на ответное откровение - не стоит озвучивать ответы за него. Пусть раскрывает карты самостоятельно.

[dice=13552-1:20]

Подпись автора

thnx, пандаминимум

Те, кто надел плащ дипломата,
В этой игре тоже солдаты!
Пешка ведет партию к пату?
Пешку с доски долой! ©

Вот ведь диво! Прежде бы Кайден на жену коршуном смотрел за то, что взоры прочих на себя обратить посмела, что улыбки раздает и взгляды раздаривает. А теперь спокойно его сердце. Смотрит он на то, как Мерита для гостей хлопочет, как меж них точно лебедь белая плывет, и душа его гордостью наполняется, а с того и радостью. Нет в нем больше бешеной злобы, нет ревнивого огня лютого, что грозил сжечь их с супругой обоих. Ведь погибни она от его руки, он бы и часа... минуты не прожил. Верно, правду тот змеёныш сказал! Чем сильнее любил Великий князь жену свою, тем сильнее проклятье над ним верх брало. Но теперь уж кончено. Нет проклятья, нет и той гадины, что его наложила. И уж коли не полюбит его Мерита, так в мире и согласии проживут, сколько боги отмерили.
Более всего хотел бы теперь Кайден оказаться подле Великой княгини. Мягко за плечи обнять, слово ласковое молвить. Тем более теперь, когда вокруг голубки его ясноокой Корвина аки ворон кружит. О чем говорят? Отсюда не слыхать. Ратовал покойный Ратмир Драган за то, чтобы две магические Академии сотрудничали, да опытом делились, вот только Зорич на мысли себя ловит, что как бы не ошиблись они, сей план осуществляя. Слишком уж близки обе кузницы магов к государствам своим. Нет в них знаний чистоты, нет сотрудничества. Соперничество одно, да политика.
Но как бы ни хотел Светлый государь, а не скоро ему доведется словом с супругой перемолвиться. Да и то сказать, на Совете-то она себя знатно показала. Речи ее мудры и обстоятельны были, а уж в том, что убедительны, спору нет. Шутка ли, весь Совет, как один, послушались, волю Великой княгини исполнили. Брат ее, верный друг зятю своему, удельный князь Яромир Виридарский опосля того Совета еще и пенять Кайдену в шутку удумал, что не знал же он за сестрой своей искусства ораторского, и почто только Светлый государь прятал! А уж коли так, то и перед имперской магичкой княгиня себя достойно держать будет. В том Зорич не сомневается.
Как ни сомневается и в том, что не скоро они с Вильгельмом общий язык найдут. Вроде и близко мысли их ходят, вроде разговор об одном и том же ведут, а все словно солнце и луна, никак встретиться не могут, пусть и один небосвод делят меж собой. Должно Зоричу интересы своего государства соблюсти, от Вильгельма, знамо дело, Регентский Совет того же ожидает. Но уж коли о союзе толк идет, то откуда ж между ними столько страхов да недомолвок? Почему, чуть только они границы свои прикрыли, так вот уже на пороге союзнички появились, в двери колотятся, ответов и гарантий требуют? А на деле что? Хотят взглянуть, не собирает ли он войска? А сами-то, как ему с границы доложили, с целым войском и приехали, благо что благоразумия хватило на границе большую их часть оставить. Да долго ли ту границу переступить? Впрочем, и сам он хорош. Себе-то уж чего лгать? Смута и волнения, хаос в Империи Кайдена изрядно беспокоят. Да и подозрения в том, что не без руки соседа они столь много лишились в Крессалите, проведенное расследование унять не сумело. Случись подобное с год назад, Зорич бы Вильгельму письмо для Императора вручил, о личной встрече договариваясь. Вот только нынче на троне трехлетний малец, а у трона воронья не счесть. И каждый будет рад, коли не в саму Арионскую империю, так в соседа когти запустить.
- Гарантий... - произносит Кайден не без горечи. - Прежде меж нами гарантией выступал союзнический договор. Но вы мне уже дали понять, что его вам недостаточно. Так каких еще гарантий вы от меня ждете, коли слово великокняжеское для вас звук пустой, а подпись его и печать силу потеряли? Не ждет же Регентский Совет от меня, что я, как в древности, еще до наших в вами государств, сына в заложники отдам, дабы сделать его гарантом моего смирения? - Улыбка на губах княжеских все еще приветлива, вот только во взгляде холод стали. - Так не будет того. Мы государства просвещенные, и нам должно все по чести и закону решать, не опускаясь до плясок кровавых. Да и Светолесье - княжество вольное...
Может, и больше бы сказал Великий князь. Может, и непоправимыми его слова стали бы, продолжи он речь свою, да только прервали Зорича. Дверь в залу распахнулась, послышалась возня и тихий перезвон металла. Знать, дружинники пытались не пустить кого-то, да впустую. Вскоре в самом центре, распугав придворных, оказался человек в мантии. Его волосы были растрепаны, а сам он бледен, словно только недавно в постели с горячкой лежал.
- Мэтр Илван? - заметив, что Уваров гриди сигнал подает, жестом Кайден их останавливает, давая магу подойти ближе. А тот уже и на колени у стола опустился. И не поймешь: то от раболепия, али от слабости?
- Государь! Я должен говорить! Довольно тайн! Мне сулили золото, но я видел… я видел…
Кайден успевает подняться со своего места. Гриди, словно тень самого государя, делают шаг к магу, но тут же отшатываются, будто волна, налетевшая на скалы. Илван хватается за горло. На бледных губах его пузырится пена. Не в силах сделать вдох и молвить слово, он протягивает руку в сторону Зорича. В глазах его плещется страх и мольба. Маг еще жив, но Кай знает - это конец. И тайны, что Илван был готов поведать, он унесет с собой к богам. И все же...
- Лекаря! Позовите лекаря!
По залу пробегает легкий шепоток, а потом все буквально тонет в криках и причитании. Придворные окружают умершего, но дружинники сдерживают толпу, оттесняя ту к стенам.
- Тишина!!! - голос Кайдена накрывает собою зал, - Уваров! Выведите всех отсюда и, во имя богов, позовите лекаря! Правда, он ему уже ничем не поможет, - произнес он тише, так что его мог услышать разве что Вильгельм, на которого Зорич перевел взгляд. - Что ж, господин посол, вы, помнится, хотели взглянуть на угрозу и оказать помощь? Смотрите и оказывайте... Уваров!
Велеслав Уваров сей же миг оказался подле государя и склонился в учтивом поклоне, бросив беглый взгляд на посла.
- Сотник гриди, Велеслав Уваров, - представил Кайден мужчину. - Он займётся расследованием произошедшего. Ему сия работа не впервой будет. Коли хотите, Вильгельм, можете быть тому свидетелем.

[dice=13552-1:20]

[dice=13552-1:20]

[dice=19360-1:20]

И всё же маг Чёрного Шпиля больше ценила бумагу, камень или иной другой носитель, на котором выведены буквицы, складывающиеся в ценную информацию. Сложно было спорить с тем, что ценность материалов в том, что они могут просуществовать гораздо дольше своих авторов. А порою не могут. Когда создатель уже отошёл к своим богам, он более не властен над тем, что затем станется с его трудами. Разворуют? Сожгут? Объявят ересью и закроют в самом дальнем и тайном хранилище? Правильно было бы не умалять ценность и человека, ни его трудов. Но в данном конкретном случае Мерита решила, что спорить неразумно. Как минимум потому, что в картине мира Корвины служение государству и некой истине стояло превыше долга перед семьёй. Возможно, суждения княгини - подобны тому, как мыслит мелкий человек, чей мирок сужен до золотой клетки, в которой он живёт двадцать лет, а в случае с мировоззрением гостьи - охват колоссален, по меньшей мере в масштабах Арионской империи, но так уж государыню воспитали вначале в своей семье, а затем и в мужниной. Что место женщины - быть женой и матерью, хранить очаг, создавать уют. И не мешать тем, кто действительно оказывает прямое влияние на этот мир - мужчинам. Мерита и не мешала, занимаясь делами, согласно отведённой ей роли. Иное, как минимум, могло быть чревато, ведь великокняжеский гнев ужасен, и она успела его вкусить не один раз. Нарываться было бы попросту неразумно.
- Вы правы... носители утеряны. Печально, что если среди них были труды князя Драгана, он уже никак не сможет нам поведать о содержании или же восстановить утерянное. - не спорила, достаточно прозрачно намекала на то, что потеря и неодушевлённых материалов, и живого умного и талантливого  человека по меньшей мере равный удар для академии. Но на самом деле в её глазах всё ещё нет, ибо, верно, человеческая жизнь бесценна, хотя в то же время человеческому труду цену назначает работодатель, будь то государство или частное лицо, свободе - суд или какие-нибудь, прости Харос, работорговцы, да и как источник информации человек бывает продажен, самостоятельно назначая цену или платя по принуждению за то и тем, что и за что не планировал продавать. Материальные носители же в отрыве от автора могут претерпеть какие угодно изменения, быть подвергнуты цензуре, оказаться использованы в гнусных целях, даже если разработки велись с благими намерениями. В отрыве от создателя любая книга, любая скрижать - бездушный кусок пергамента, камня или другого материала, которому всё равно, что будет после смерти автора записей, которые носитель содержит. Человек ценен своей созидательной силой, тем, сколь много он способен ещё сотворить, пока жив, и повлиять на то, чтоб труды его не попали не в те руки и не стали орудием вероломства, если только изначально таковыми не являются, но тут уже впору дискутировать, что в любом обществе есть плохие и хорошие люди. У них с Корвиной явно не столь много времени, чтобы вступать в полемику о дихотомии добра и зла.
В отличие от имперской магички, Мерита порою отвлекалась, всё ещё чувствуя на себе внимательный взгляд собеседницы, но она не могла не уделять внимание тому, как идут дела у её первенца, который попал в захват внимания центуриона, а также государя, который за столом вёл беседу с лидером имперского посольства.
Именно в момент очередного такого беглого отвлечения на мужчин своей семьи и произошло ЭТО. В зале вбежал мэтр Илван, на лице его читалось крайнее волнение, если не паника. Взоры многих обратились к этому мужчине, державшему слово перед Великим князем. Державшим, правда, недолго. Ровно до того момента, поке не схватился за горло, давясь пошедшей изо рта пеной, и не упал. Мерита охнула, поднеся ко рту ладонь и зажимая тот, словно бы из груди рвался крик. Промедление продлилось всего мгновение, но и оно могло стать тем самым упущенным временем. Не помня себя и не извинившись перед магичкой за то, что резко оставляет гостью (но экстренная ситуация должна была всё простить), Великая княгиня бросилась к упавшему мэтру и опустилась перед ним на колени. Действовать нужно было быстро, а потому женщина покликала помочь ей перевернуть мэтра, чтоб лёг навзничь, иначе точно всё. К счастью, при ней неизменно находился кондуит, который помогал в концентрации. Мерита попыталась с помощью своих целительских рук провести первичную диагностику, но уже на глаз сделала ставку на то, что преподавателя Крессалита отравили. Учитывая, с какими фразами он ворвался на пир, не мудрено. Но кого он хотел раскрыть перед государем?.. Они не узнают, если княгине не удастся вытянуть из этого тела яд и вдохнуть в него вновь жизнь. Этим ккнягиня  и занялась после осмотра. Некогда ей довелось дважды спасать собственного мужа. Если боги будут благосклонны, удача не покинет целительницу и в этот раз. Вон, Великий князь с наследником же справлялись, лихо взяли дело в свои руки, а зычный приказ государя  так вовсе побудил всех к повиновению. Хотя... всех ли?..

Переброс:
[dice=11616-1:20]

Отредактировано Merita Zorich (2025-11-20 13:28:05)

Подпись автора

thnx, пандаминимум

В том, что Вильгельм ухватится за возможность лично поприсутствовать при выяснении обстоятельств отравления метра, Кайден и не сомневался. Другой вопрос, насколько рационально было допускать имперских послов до расследования, учитывая, что они-то сами могли стать первыми подозреваемыми. Но тогда их тем более следовало держать на виду, а так, как говорят в народе, и волки сыты, и овцы целы. Хотя целы ли...
Илван явно хотел сообщить что-то весьма важное и, по всей видимости, срочное, иначе бы не ворвался на княжеский пир, да и травить его при всем честном народе не стали бы. Впрочем, возможно, убийца не рассчитывал, что маг поступится приличиями и бросится к ногам своего государя... с чем? Разоблачением? Покаянием? Зорич опасался, что этого он уже не узнает. Очень может случиться и так, что Илван унесет свой секрет с собой в могилу... Но тут до Великого князя донеслись тихие слова Корвины, которые она произнесла не без восхищения. И адресовано оно было в адрес Великой княгини.
В том, что его супруга - одаренный целитель, Кайден имел возможность убедиться лично и, надо заметить, не при самых приятных обстоятельствах. Мерита дважды вытаскивала его с того света, проявляя не только навыки врачевания, но и чудеса милосердия, возвращая к жизни того, кто превратил ее собственную жизнь в один непрекращающийся кошмар. И Кайден был ей благодарен за этот жест, за этот шанс. Слыша же теперь похвалу для Мериты из чужих уст, он невольно ощущает, как его собственное сердце наполняется гордостью за супругу. 
Но помимо восхищения, Зорич слышит и еще кое-что: упоминание о яде, который имперской магичке явно знаком, как и принцип его действия. Что ж, это существенно меняет дело. Судя по тому, как возле тела замер Уваров, подняв взгляд на Корвину, он тоже сумел вычленить из ее слов самое важное.
- “Шепот бездны”? - звучит его, как всегда, спокойный голос. - Что это за яд? Он из Империи?
Гости молчат, переглядываются, и тут же раздается отчетливый, громкий голос Вильгельма, уверяющего всех присутствующих, что это преступление ничто иное, как провокация, попытка очернить посольство в глазах Великого князя и двора. Он обещает полное содействие, и в этом ему вторит Отто, в свою очередь указывая на то, что убийца слишком прямолинеен в методах. Яд, в самом деле, слишком броский, слишком имперский. И Зорич это понимает, но согласиться не спешит. Не всякий убийца действует без того, что центурион метко назвал “визитной карточкой”, иные из умельцев сего ремесла, напротив, имеют свой неповторимый почерк, по которому заказчику порой легко узнать, что его заказ был выполнен. Но стоило ли так изворачиваться, чтобы заткнуть рот Илвану? И так подставиться? Сомнительно даже для наглости имперцев. Однако, если шулер знает о том, что вам известно, что он шулер, он все равно выигрывает. Возможно ли, что, подставив себя же, послы хотят тем самым отвести от себя подозрения?
- Вильгельм, - обращается Кайден к послу, встретившись взглядом с Уваровым, который все еще ждал ответов на свои вопросы. - Вы обещали содействие, так содействуйте. Расскажите нам об этом “Шепоте”. Из слов леди Корвины мы уже поняли, что яд этот очень сильный и быстродействующий.  Кто его использует? И как он мог оказаться в Светолесье? В великокняжеском тереме? Вильгельм, я жду ответов... - Зорич дает себе не более секунды, дабы унять излишнюю резкость в голосе. - Я жду от вас помощи, которую вы же сами и предлагали.
Говоря это, а затем и слушая ответ, Великий князь приблизился к телу, что все еще лежало на полу средь зала. Маг был бледен и, откровенно говоря, мало чем отличался от покойника. Но если присмотреться, его грудь все еще вздымалась от коротких вздохов. Подле него Великая княгиня. Прядь золотых волос выбилась из некогда безупречной прически и теперь падала ей на лоб, ставший влажным от выступившего пота. Его жена - превосходный целитель, но ее собственное состояние внушало Кайдену большую тревогу, чем случившееся здесь.
Заставив себя оторвать взгляд от Мериты, Зорич повернулся к стоявшей тут же имперской магичке.
- Корвина, - голос Великого князя звучит мягко и ровно, но в то же время в нем слышится строгость и власть. Он не давит и не собирается угрожать, и все же дает понять, что на вопросы следует ответить. - Уникальный... Кажется, этот эпитет вы использовали, миледи, говоря о яде? Полагаю, уникальный - значит редкий. Вряд ли этот “Шепот” можно запросто купить на рынке где-нибудь в Соларуме. Но вам он знаком. Я прав? В чем его уникальность?..

Разговорить Корвину
[dice=25168-1:20]
[dice=25168-1:20]

[dice=32912-1:20]

Рука княгини плотно легла на грудную клетку мэтра. Магия постепенно начала истощать силы Мериты, но это не остановило её. Без кондуита сложно было бы концентрировать, когда вокруг столь много голосов, но кулон холодил шею и грудь и служил верным помощником магичке. Где-то фоном звучат слова Вильгельма о том, что члены посольства окажут всевозможное содействие в расследовании. Чтобы реально помочь или скрыть возможные оставшиеся улики? Об этом стало судить ещё сложнее, когда рядом с Меритой оказалась Корвина вместе с сомнениями касательно того, насколько княгиня преуменьшает свои способности. Да, похвала выглядела именно так. Боковым зрением женщина замечает пасы имперки, а затем её слова добавляют напряжения. Вот как..  Яд в самом деле оказался не знаком княгине, а значит противоядие она сготовить не сумеет и не факт, что силой целительства сдюжит вытянуть яд из тела Илвана. Но даже попытка впечатлила служительницу Крессалита.
- Я лишь отсрочила воздействие... Попытаюсь спасти мэтра. - коротко бросила государыня, не тратя впустую и время, и слова на всякие дозволения, которые Корвине и не требовались. Зато она явно знала об этом яде больше, чем кто-либо ещё в этом зале. Это могло стать спасением или погибелью в зависимости от того, станет ли имперка помогать ей, - Госпожа Корвина, любые сведения об этом яде очень помогли бы. Я лишь маг II ступени, но умею комбинировать целительство и алхимию. Может, добавление зелья к моим умениям отведёт погибель от мэтра Илвана. Прошу, если Вам есть, что сказать, поделитесь знанием. Ведь на кону стоит человеческая жизнь.
Это правда, в данную минуту Мериту не заботил возможный имперский заговор прямо в стенах великокняжеского терема. Её заботило спасение жизни, как и всякого нормального целителя по призванию. При этом Великая княгиня понимала, что послы могут вести свою игру и не помогать, а помешать ей и всем, кто заинтересован в раскрытии отравителя.
- Господин Вильгельм, прошу и Вас поведать всё, что возможно. Арионская империя - могущественное государство, твёрдо стоящее на своих убеждениях и вере. Уверена, вы так же, как и мы, разделяете понимание о ценности человеческой жизни. Перед нами ведь не разбойник и не душегуб, а преподаватель академии.
И ценный язык, если его носитель останется в живых и сможет сдать своего отравителя. Если членам посольства не выгодно, чтобы этот язык развязался, Вильгельм равно, как и его спутники, не станет им взаправду помогать. Но оставался призрачный шанс, что кто-то предпринял попытку использовать закрытие границ как отправную точку, а затем добавить катализатор и превратить напряжение меж государствами в полноценный конфликт. Этого бы очень не хотелось.
- Северина! - громче обычного крикнула Мерита, зовя свою верную помощницу в делах целительских. Не видела она, что княжна вместе с Владом покинула зал, - Кто-нибудь позовите Северину!
Первым откликнулся сотник Великого князя. На Уваровых всегда можно было положиться - как на их отца, так и на его потомков. Теперь вся надежда была на скорость реакции Велеслава.
- Прошу, найдите княжну Северину. Пусть сходит за "Колыбелью жизни" - я сама не могу руки от мэтра отнять, боюсь, сердце его остановится. Княжна знает, где находятся сготовленные мною зелья. И добавьте, что оно имеет нежно-розовый цвет и очень ярко пахнет цветками наперстянки. И, умоляю, проводите княжну для сохранности.
Это всё, что она могла предпринять сейчас. Никому, кроме старшей дочери, Мерита не вручила бы сию задачу, потому что только Северина из её детей обладала достаточными знаниями о травах и кореньях их родного края, к тому же интересовалась целительством как таковым. Будь её Искра достаточно сильной, чтобы она могла практиковать разные виды магии, Мерита чаяла, что дочь бы пошла по её стопам.
Меж тем упрямство целительницы давало свои побочные эффекты. Не сразу, но княгиня почувствовала, как из носа что-то течёт. Нет, не как при насморке. И лишь когда капля дошла до губ, металлический вкус безошибочно дал понять, что носом пошла кровь. Дальнейшее упорствование грозило полным истощением сил, и не факт, что жертва окупится. Но если бы Мерита на такие вещи оглядывалась, вполне вероятно один Великий князь не присутствовал бы сегодня в этой зале.

При попытке стабилизовать Илвана для транспортировки бросить два кубика на магию, в зачет пойдет лучший результат.
[dice=25168-1:20]
[dice=21296-1:20]
При любых других действиях кинуть два кубика на харизму: попытки убедить Вильгельма и Корвину поделиться большей информацией
[dice=23232-1:20]
[dice=36784-1:20]

Отредактировано Merita Zorich (2025-11-27 14:01:34)

Подпись автора

thnx, пандаминимум

Великий князь коротко кивает на сказанное Вильгельмом. Старый интриган не сказал, казалось бы, ничего, но вместе с тем он сказал очень много. Зорич не желторотый птенец, лишь недавно унаследовавший трон. Яды, о которых мало что известно, службы, о которых не говорят. Вильгельм не дал ответа, но ответ сквозил между строк. Холодный, расчетливый и безжалостный, как... клинок.
Но от догадок вопросов меньше не стало, даже наоборот - прибавилось. Кому могло понадобиться травить мэтра Илвана столь... уникальным ядом? И для чего? Чтобы перевести подозрения на Империю и, в частности, на послов, тем самым сорвав переговоры и обострив конфликт между двумя союзными государствами? А зачем так сложно? У Княжества и Империи хватает разногласий. Окажись на троне дед Кайдена, Владислав Зорич, славный своим решительным и непокорным нравом, и границы бы уже полыхали. Не терпел Влад никаких понуканий и угроз, скрытых или явных, и был сам хозяин и себе, и своим землям, и народу своему. Внук его из другого теста, хотя и похож поболее на деда, чем на отца. Тот же в нем стержень и те же убеждения, но Кай в дипломатии искуснее, а мир и процветание родной земли ценит куда выше собственных амбиций и гордыни. И лишь потому дерзость Вильгельма ему уж который раз с рук сходит. Но любому терпению предел прийти может.
По счастью, ситуацию несколько выравнивает Корвина. Не посчитав нужным таиться, магичка отвечает на вопросы Великого князя вполне подробно, за что получает от Кайдена едва уловимую, но благодарную улыбку.
- Иными словами, даже если у Великой княгини выйдет нынче остановить распространение яда и отогнать смерть от мэтра Илвана, Марен все равно свое получить сумеет, - заключает Зорич, вновь на супругу взгляд переводя. Послам об том знать неоткуда, но он-то знает, что они с Меритой с неделю тому назад едва смерти избегли. И не уверен князь, что голубка его оправится от того успела, много сил своих отдав тогда на то, чтобы ему ожоги залечить, да и свое здоровье поправить. Может, и не стоит ей теперь столь усердствовать, раз о противоядии даже присутствующим в зале имперцам неизвестно, а его люди и вовсе об этом яде первый раз слышат?
И почти уже решился Зорич остановить Мериту, дабы не расходовала силы попусту, Искру свою не истощала, когда магия ее сработала, стабилизировав состояние Илвана. Но не успевает Кай тому порадоваться. Слова похвалы на его губах умирают, что лепестки незабудок на морозе. Сморит государь на жену, и во взгляде его страх отражается. Видит он бледность ее, видит кровь, носом хлынувшую, видит и то, что вот-вот голубка его сознания лишится.
Не раздумывая оказывается Зорич подле любимой супруги, не давая той на пол пасть, и только тут, одновременно с криком Корвины, замечает он кровь на подоле платья, золотом и жемчугами расшитого. И теперь не страх, но ужас на княжеском лице. Понимает он, что случилось. Понимает и то, что не сказала ему Мерита о своем положении. Коль сказала бы, он ее к Илвану бы на полет стрелы не подпустил, не дал так рисковать.
- Мерита, голубка моя... - тихо и ласково звучит голос Зорича, пока он влажную прядь со лба любимой убирает. - Почему ж ты не сказала?.. Лекаря сюда, живей!!! И Лисицину сыщите!! Агата! Агата!!!
Аккурат в этот миг двери в зал распахиваются. Вбегает княжна Северина, неся в руках матушкин ларец с зельями. За ней уж спешат Агата и Велеслав Уваров, а за ними и лекарь, которого насилу сыскали. Видать, в городе где-то пациентов, из тех, что оплатить его услуги сумеют разве что добрым словом, да, может, услугой какой, осматривал, сердобольная душа. Увидев, что тут уже двоим его помощь требуется, лекарь с опаской глянул на Великого князя, но тут же собрался, указания слугам раздавая. Сам он бегло осмотрел Илвана, понял, что тот стабилен стараниями Великой княгини, и все свое внимание тут же на нее переключил.
- Государь, доверьте лекарю и мне Великую княгиню, - положив руку на плечо Кая, произнесла Агата тихо, покуда двое слуг под руководством лекаря расстилали покрывало. Не в силах князь объятий разжать. Отпустить ее от себя не в силах. Мнится ему, что коли он руки уберет, тут же в ней жизни не станет. - Кайден, прошу, - совсем тихо шепчет Агата, щекой почти к его щеке прижимаясь.
Едва заметно князь кивает, после чего голубку свою сам на руки подхватывает и бережно укладывает на носилки.
Мгновение Зоричу требуется, чтобы сердце унять. Еще мгновение, чтобы взгляд отвести. Долг великокняжеский в нем с долгом мужниным и любовью борется, но уйти сейчас - слабость выказать. А на слабость имперцы что псы набросятся. Знает о том Кайден, а потому, как ни рвется его сердце вслед за женой, заставляет он себя в зале остаться.
- Позаботься о своей матушке, княжна, - обращается он к дочери. - Агата, помоги им. Ступайте, - и вновь его голос властен и тверд, а лицо спокойно, и лишь на дне карих глаз все еще тревога плещется. - Мэтра Илвана тоже потребно в покои перенести. Велеслав, распорядись, а сам сюда возвращайся. Да, и Светлого княжича разыщи!
Кивнув, Уваров умчался выполнять поручения. А Великий князь наедине с послами остался. Не спешит он на них глаза поднимать. Взгляд его за бурые пятна на светлом полу цепляется. Дорогой ценой сие посольство ему встало. Как бы еще дороже не заплатить...
- Это послание, - произносит Зорич эхом слова Корвины, взор свой к магичке обращая. - Вы ведь так сказали, Корвина? Может, и пояснить сумеете, для кого сие послание прозвучало?
На Вильгельма князь не смотрит. Все его внимание приковано к единственной женщине в посольстве.
- Ваш... хм... господин Вильгельм отрицает использование этого яда кем-то из вас, но, Корвина, факт остается фактом. Этот яд, при всей его редкости и уникальности, здесь. Его применили, и это стоило как минимум одной жизни. Еще не рожденной жизни. Из того, что вы мне рассказали, я делаю вывод, что ядом не мог бы воспользоваться абы кто. Я не прошу вас раскрыть мне место его хранения, но могли ли его выкрасть? Или кто-то в Империи целенаправленно передел его сюда как послание? Если это так, тогда этот кто-то подставил и вас, прекрасно осознавая что, поверь я в вашу причастность, вы окажетесь не в отведенных вам покоях, а в темнице. И тогда конец союзу. Так спасите себя, Корвина. Себя и ваших партнеров. Расскажите все, что знаете. Или то, о чем догадываетесь.

[dice=17424-1:20] 
[dice=17424-1:20]

[dice=23232-1:20]
[dice=23232-1:20]